Война — это не только испытание, но и великое страдание людей. Моя семья — папа, мама, я и сестра — жила в ленинградской квартире, как в густонаселенной коммуналке — столько родных было рядом.

В сентябре 1941 г., когда были уничтожены продовольственные Бадаевские склады и начался голод, дома оставались моя мама и мы с сестрой. Все мои дяди, а их было четверо, и мой отец ушли на фронт. Все они погибли в первые месяцы войны. Я долго не понимала, почему мой отец, работая на оборонном заводе и имея бронь, ушел на фронт. Но теперь я знаю — пришла большая беда, и как настоящие мужчины он и все, кто воевал, приняли огонь на себя во имя спасения своих семей. Он был гражданским человеком и ушел добровольцем. Он погиб в декабре 1941 г. под Волховым, сдерживая немцев, рвущихся в Ленинград. Моя память и мое подсознание до сих пор помнят те бомбежки, жуткий грохот и свист от бомб. Но самое страшное — это постоянное чувство голода. Я пережила все тяжелое время блокады и не понимаю, как выжила. Каждый день мама уходила рыть окопы, и мы с сестрой оставались одни в квартире. От недоедания я быстро слегла, совсем не играла в игры. Мы ждали весь день маму, потому что она давала нам 125 граммов хлеба. Она никогда не отщипнула себе ни единой крошки, может быть поэтому мы выжили.

13 ноября 1943 г. нас эвакуировали. Мы уезжали по «дороге жизни» по Ладожскому озеру на барже, в трюме. Впереди нашей баржи шла баржа с детьми из детского дома. Началась бомбежка, и бомба попала в баржу с детьми. Баржа затонула, а по воде плавали детские вещи и игрушки. Наша баржа потеряла управление, и по рупору кто-то вызывал диспетчера. Когда мы наконец достигли «большой земли», на эвакуационном пункте нам дали горячую рисовую кашу, и это было настоящим счастьем. Я не помню, как мы добирались до Сибири. Знаю, что это было долго и очень тяжело. В Алтайском крае — месте нашего пребывания — мы оставались до 1945 г. Жили тесно и очень голодно. В одной комнате стояло пять топчанов (сколоченная из досок кровать), на одном топчане помещалась одна семья. Матери также целыми днями работали. В войну везде плохо и голодно. Помню день Победы. Было раннее утро, когда прибежала женщина в нижней рубашке с криком «Победа!». Что тут началось: все вскочили, стали обниматься, поздравлять друг друга и, конечно, плакать. Такое не забывается!

В 1945 г. вернулись мои бабушка и дедушка по отцу (бабушка работала в военном госпитале под Ленинградом — стирала солдатское белье, дедушка шил военное обмундирование в Ленинграде). Они отправили нам вызов, и мы вернулись в Ленинград. Обратно из Сибири мы добирались 21 день на открытой платформе. Состав вез тракторы, и мы спали в кабинах тракторов.

Осенью я пошла в школу. Мы радовались мирной жизни: много играли на улице, с классом ходили в музеи и театры, но материально было тяжело — папа погиб, пенсия на двоих детей была очень маленькой. Но как богата была духовная жизнь! Школа много значила в моей жизни. Она привила мне вкус к прекрасному. И я благодарна ей за это.

В Эрмитаже я бывала почти каждый месяц с классом, чуть реже посещали Русский музей. Любовью к балету и музыке я обязана Мариинскому театру (раньше — театр оперы и балета им. Кирова).

Война многого лишила меня, но научила жить по справедливости, ценить людей.