ЛЕТО В МОСКВЕ

У лета наряду с несомненными достоинствами есть и свои недостатки, особенно если вам приходится проводить его в городе, да еще когда отключили горячую воду. Между прочим, подобные трудности были знакомы Москве с незапамятных времен. Например, с проблемой как помыться в летние месяцы москвичи сталкивались еще в XVII веке, когда на Руси и слышать не слышали о централизованном водоснабжении.
В изданном в 1649 г. «Наказе о градском благочинии» во избежание пожара в жаркое время года строжайше запрещалось топить домашние бани. Специальные «объезжие головы» объезжали дворы и опечатывали мыльни до осени. Московские власти регулярно делали попытки закрыть на лето не только домашние, но и общественные торговые бани, которые спасало лишь то, что «банный откуп» служил одной из главных статей городского бюджета.
С недавнего времени нас беспокоят возможные отключения электричества, перспектива оказаться вечером дома без света. При царе Алексее Михайловиче об этом можно было не беспокоиться. Спать ложились рано, потому что все твердо знали — если не лечь, сидеть все равно придется в темноте. Зажигать в домах огонь для освещения летом запрещалось под угрозой тяжкого наказания. Проблемой было даже приготовление пищи. Варить еду и печь хлеб разрешалось либо в специальных поварнях, имевшихся далеко не у всех, либо в печах, устроенных на огороде вдали от домов и укрытых щитами от ветра.
Если лето выдавалось холодное и дождливое, разрешалось готовить на огне и в домах, правда, только в четыре утренних часа. Зато, если современные москвичи при нагрянувших вдруг холодах обречены дрожать от холода в своих квартирах, в XVII веке в таких случаях разрешалось растапливать для обогрева печи, но лишь два «указных» дня в неделю — четверг и воскресенье — и при отсутствии сильного ветра. Затопить в неурочное время власти могли дозволить исключительно при крайней жизненной необходимости, например когда в доме находился больной или роженица. Тогда, чтобы согреть помещение, в доме растапливали печь, причем тут же находились присланные приставы с ведрами воды, чтобы не допустить возможности пожара.
В старину, как и сейчас, Москва летом пустела. Значительную часть городского населения тогда составляли сезонные работники из числа крестьян близлежащих губерний. К Петрову дню — 29 июня — большинство мастеровых отбывали на полевые работы в свои деревни. Разъезжались и московские купцы. Лето было для них временем ярмарок, прежде всего главной — Нижегородской. Тем же, кто оставалось в городе, приходилось терпеть летние неудобства, главной из которой со времени замены бревенчатых мостовых на булыжник стала пыль.
Железные обода тысяч телег и экипажей истирали мостовую, покрытую, вдобавок, высохшим навозом, остающимся от многочисленных лошадей. В ветреную погоду по улицам проносились настоящие пылевые бури. С этим бедствием пробовали бороться при помощи поливальных бочек. Эти большие лейки на конной тяге имели ограниченный эффект, едва смачивая быстро высыхающую под жарким солнцем мостовую.
В конце XIX века в стране началась эпоха динамичного развития. Лето в Москве превратилось в главный строительный сезон. Теперь с приходом жары город наполняли бригады рабочих — плотников, каменщиков, штукатуров. Около только что появившихся железнодорожных вокзалов раскидывались целые лагеря мастеров-сезонников — крестьян из центральных и более удаленных губерний, рискнувших ради высокого заработка оставить свои деревни в самый разгар страды. Впрочем, некоторые из них все же умудрялись отлучаться домой на несколько сенокосных дней.
В активно строящейся Москве работники были на расхват. Они обычно жили артелями прямо на стройке. Коренные москвичи, привыкшие к прежней сонной летней жизни, с недовольством воспринимали царивший теперь в городе шум и прочие неудобства. В газетах того времени помещались жалобы обывателей, что рабочие «держат себя около строек, как гунны в завоеванной стране, и решительно не желают считаться ни с чьими интересами». Целые районы перегораживали заборы, улицы заполняли сотни грузовых телег, так что легковым извозчикам приходилось расчищать себе дорогу при помощи крайне выразительной «словесности». Впрочем, жалобы жителя Москвы начала ХХ века о «ежедневной потере нескольких минут времени» из-за возникающих возле строек уличных пробок сегодня могут вызвать лишь горькую улыбку.
Пока москвичи жили в собственных дворах — городских усадьбах с личными садами — проблема отдыха на природе у них не возникала. Однако превращение Москвы в большой мегаполис заставляло горожан искать летом место, где было бы поспокойнее и воздух почище. Излюбленными для отдыха стали московские парки. Простой народ предпочитал для гуляний Марьину рощу и Сокольники, а зажиточная публика спасалась от летней жары и пыли в Петровском парке.
Если на лужайках Сокольников водили хороводы и плясали под гармошку, то городская элита каталась по парковым аллеям верхом и в экипажах. Молодежь же предпочитала велосипеды. Москва переживала настоящую «велосипедную лихорадку». Острословы называли дамский велосипед «ловушкой для женихов». При тогдашних чопорных нравах девушке познакомиться с молодым человеком было довольно затруднительно, а совместная велосипедная прогулка давала для этого хорошие возможности. Получили распространение среди молодежи также футбол и теннис.
Летний день и у простонародья, и у благородной публики заканчивался одинаково. Простой народ растапливал принесенные с собой самовары и устраивал чаепитие прямо на траве. В Петровском парке рассаживались за хорошо сервированными столами, также пили чай, а кроме того, — кофе и вошедшие тогда в моду прохладительные газированные напитки. Кое-кто потихоньку наливал себе шампанское из чайников. Конечно, никакого открытого распития спиртного не допускалось. Самой же шумной частью отдыхающих была прогрессивная «велосипедная» молодежь. Свалив свои машины в кучу, кавалеры и дамы в необычных широких шароварах весело болтали за столиками о преимуществе одной системы велосипеда перед другой и новых дальних поездках.
Москва росла, и найти в ней тихий уголок становилось все труднее. Сокольники и Петровский парк переполняли желающие отдохнуть. Теперь в праздничные дни там было просто не протолкнуться. Чтобы попасть на природу, люди давились в вагонах конки и трамваях. По парковым дорожкам непрерывной стеной шла усталая и раздражительная толпа. То и дело попадались пьяные. Пыль покрывала зелень кустов и деревьев, оседала на разложенных столах, скрипела на зубах обедающих в летних кафе.
Свежесть и тишину можно было отыскать теперь только на самых дальних аллеях, в глубине парка. По-настоящему отдохнуть можно было только там, да еще на дачах. Немногие из числа самых богатых москвичи имели на лето собственные дачи. Большинству приходилось дачи снимать. Наиболее предусмотрительные горожане начинали еще в марте подыскивать себе место для загородного отдыха.
Впрочем, многие в то время дачные местности трудно назвать загородными. Так, замоскворецкие купцы устраивали себе дачи в тех же Сокольниках, только подальше от народных гуляний. Ближние дачи в Сокольниках, в местах, где чувствовался город, были недороги, но и удовлетворяли лишь очень невзыскательную публику. Популярной дачной местностью были Воробьевы горы, особенно ценившиеся за панораму Москвы. Некоторые москвичи снимали у местных крестьян даже не дачи, а участок леса или садика для регулярного чаепития с видом на Первопрестольную.
За удобство сообщения с Москвой и тишину ценились Кузьминки. «В 15 верстах от Москвы здесь можно найти себе настоящий деревенский покой и отдых, а не расшатывание нервов, какими награждает вас большая часть других дачных поселков», — писали о Кузьминках в дачном обзоре 1902 г. Другой популярной местностью было Кунцево. Правда, там отмечался недостаток зелени, но и цены на дачи были невысокими. Снять под Москвой дачу на сезон (май–сентябрь) в начале ХХ века стоило 250–300 рублей, к 1914 г., правда, цены выросли до 300–500 рублей. Впрочем, и за 70 рублей можно было снять на лето наскоро сколоченную из досок дачу «с удобствами». Жизнь в такой «собачей конуре», конечно, была не сахар, но для незажиточных москвичей это был реальный способ вывезти семью за город. Впереди был летний отдых — прогулки по окрестностям, сбор ягод и грибов, купание, катание на лодках и велосипедах.

 

Д. Никитин, кандидат исторических наук